Прокуратура обжаловала приговор Денису Пашкову, которому Железнодорожный районный суд Красноярска назначил условный срок. Гособвинение считает наказание экс-министру слишком мягким и требует отправить его в колонию. Пашков в свою очередь себя виновным не признает. В преддверии нового витка судебного процесса ДЕЛА.ru попытались разобраться, что именно доказала и не сумела доказать в ходе громкого суда сторона гособвинения.
Денису Пашкову дали условный срок, прокуратура не согласна: предстоят разбирательства в краевом суде
Напомним, что Пашкова и гендиректора «Сибтяжмаша» Павла Лусникова Следственный комитет обвинил в хищении из бюджета 29,3 млн руб. Деньги были выделены на поддержку завода, но ушли аффилированному с ним ЗАО ПО «Сибтяжмаш», которое обвиняемые представили как производителя электрооборудования. На самом же деле, как считает следствие, никакой продукции ЗАО ПО «Сибтяжмаш» не производило.
В итоге же бюджетные деньги, по мнению следствия, организация потратила на оплату счетов по электроэнергии ОАО «Красноярскэнергосбыт», где должность председателя совета директоров на тот момент занимал Пашков.
Уголовное дело было возбуждено в октябре 2011 г., за три месяца до этого Лусников был найден мертвым. 9 июня 2014 г. суд признал Пашкова виновным в мошенничестве по ч. 4 ст. 159 УК РФ и приговорил к 5 годам лишения свободы условно с испытательным сроком на три года и штрафом в 500 тыс. руб. (см. подр. «Экс-министр Красноярского края Денис Пашков останется на свободе»).
Гособвинению, кстати, в этом деле многое доказать не удалось. Однако факт хищения денег из бюджета суд все-таки установил.
Картина исходя из приговора предстает следующая.
Правительство в 2009 г., в разгар кризиса, инициирует принятие ряда законов о господдержке экономики. Среди них — отрасль машиностроения, в сферу которой входит ЗАО «Сибтяжмаш», известное своими уникальными кранами для нужд атомной промышленности
В то время завод барражировал на грани банкротства. Кредиторы требовали возврата долгов, работники — зарплату. Власти решили помочь, но была проблема: суд ввел в отношении «Сибтяжмаша» процедуру внешнего наблюдения — это сразу исключало завод из числа законных претендентов на поддержку.
Как и у кого возник умысел вместо ЗАО «Сибтяжмаш» — реального производителя — «подсунуть» созвучное ЗАО ПО «Сибтяжмаш», остается только гадать. Идея, как следует из приговора, была выдвинута на совещании в кабинете Пашкова после того, как Лусников сообщил, что основное предприятие под требования закона не подходит.
Гособвинению удалось доказать факт хищения средств из бюджета
Дело в том, что «Сибтяжмаш» — это группа юрлиц, занимающаяся разными видами деятельности. Раз с ЗАО «Сибтяжмаш» ничего не получалось, появилось предложение «адаптировать» под субсидию другое предприятие. Но кто именно высказал такую мысль, не установлено.
Суд, опираясь на свидетельские показания, указал в приговоре, что предложение было выдвинуто «Пашковым или Лусниковым».
Что же такое ЗАО ПО «Сибтяжмаш»? Зачем оно вообще создавалось, наверное, было известно только единственному собственнику всей группы юрлиц — Лусникову. Сейчас фирма является банкротом. Появилось ЗАО ПО «Сибтяжмаш» еще задолго до событий, описываемых в уголовном деле. В структуре «Сибтяжмаша», как установил суд, компания выполняла роль своего рода «прокладки» между заводом-изготовителем и его контрагентами.
Продукцию компания не производила, а только продавала. В штатном расписании за 2008 г. у нее значилось 5 человек, и среди них не было ни инженеров, ни специалистов в области машиностроения. Производственных мощностей в аренде у ЗАО ПО «Сибтяжмаш» тоже не было. И суд пришел к выводу, что предприятие ничего не выпускало, а просто вело агентскую деятельность и платило по счетам ЗАО «Сибтяжмаш».
Однако после консультаций в министерстве Лусников дал подчиненным указание: в договорах менять ЗАО «Сибтяжмаш» на ЗАО ПО «Сибтяжмаш»,
а его фамилию — на фамилию номинального гендиректора Сергея Крупича, который одновременно был замом владельца завода по сбыту. Об этом рассказывал следователям бывший заместитель Лусникова по экономике — Александр Нюкалов. С его слов, Лусников на совещаниях говорил Пашкову о несоответствиях «Сибтяжмаша» критериям получателя субсидий, но экс-министр якобы настаивал, что «средства уже выделены и должны быть освоены».
Потом работа по подготовке документов буквально закипела.
Лусников, как следует из материалов дела, подгонял подчиненных, чтобы «Пашков быстрее дал ему денег». Первое заключение министерства было отрицательным. Власти отказали заявителю в субсидиях «по формальным признакам» — из-за несоответствия статистической и бухгалтерской отчетности. И, как установил суд, данное заключение ко всему прочему содержало сведения о том, что завод «Сибтяжмаш» находится в состоянии банкротства и операции по его счетам приостановлены. Данное заключение подписал Пашков.
Второе заключение — положительное. То есть на бумаге условия закона уже были соблюдены. В документе говорилось о том, что на ЗАО ПО «Сибтяжмаш» работают свыше 350 человек и что оно реализовало электрооборудования на сумму более 130 млн руб.
Однако суд указал на несколько любопытных фактов.
У ЗАО ПО «Сибтяжмаш» изначально не было кодов на производство электрооборудования — ни от налоговой, ни от крайстата. И положительное заключение, по сути, было подписано без этих документов — 21 декабря 2009 г. Лишь 22 декабря ЗАО ПО «Сибтяжмаш» получило необходимые согласования, и в этот же день состоялось заседание инвестиционного совета края.
Из показаний главного конструктора «Сибтяжмаша» Виталия Гостяева следует, что Лусников выступал на совете как представитель ЗАО «Сибтяжмаш», а Пашков твердил собравшимся коллегам про ЗАО ПО «Сибтяжмаш», которое, как оказалось, и приняли за завод-изготовитель, находящийся в критическом положении. Поэтому суд пришел к мнению, что
обвиняемые, не рассказав про отрицательное заключение и умолчав о других «существенных фактах», «обманули» членов инвестсовета.
В дальнейшем Пашков уже подписывал допсоглашения от имени министерства о перечислении субсидий. При этом гендиректор ЗАО ПО «Сибтяжмаш» Сергей Крупич, подписи которого стоят и в счетах-фактурах, и в соглашениях, утверждал, что почерк ему не принадлежит.
По мнению суда, документы ЗАО ПО «Сибтяжмаш» изначально содержали подложные сведения. Так, численность работающих была увеличена за счет нештатных сотрудников, которые, ко всему прочему, были трудоустроены по срочным договорам для выполнения общественных работ, никак не связанных с производством. Да и выпускать продукцию компании было бы негде — в аренде у нее находился лишь склад для хранения и отгрузки товара.
По мнению суда, Пашков мог догадываться, что субсидия выделяется предприятию,
которое ничего не производит
Поставка продукции на самом деле шла от имени ЗАО «Сибтяжмаш», а документы, представленные в министерство, были оформлены на ЗАО ПО «Сибтяжмаш». Подтверждение подлога «нашлось в ответах руководителей контрагентов и бухгалтерии», считает суд. В частности, показательной была история с магнитогорским комбинатом, где в накладных за отправителя и получателя расписывалась бухгалтер «Сибтяжмаша», потому что «так сказал делать шеф».
Суд счел, что Пашков знал или, как минимум, мог заподозрить неладное в сведениях, поданных предприятием.
Во-первых, суд считает явным нарушение закона, когда положительное заключение было подписано при отсутствии кодов на производство электрооборудования. По мнению суда, экс-министр об этом факте знал, что подтверждает разговор с бывшим главой правительства Эдхамом Акбулатовым.
К тому же, следует из приговора, Пашкова не смутило ни наличие огромного количества работников-совместителей, ни то обстоятельство, что у ЗАО ПО «Сибтяжмаш» те же производственные показатели, что и у ЗАО «Сибтяжмаш». Из этого суд сделал вывод, что, несмотря на уникальность предприятия в масштабах России, в крае, получается, существовало второе полностью аналогичное производство.
«Таким образом, у Пашкова были основания полагать, что сведения в заключении были недостоверными, — сказано в приговоре. — К тому же является невероятным, что Пашков как министр промышленности края о ЗАО ПО «Сибтяжмаш» до обращения в министерство ничего не знал, при условии, что предприятие выпускало уникальную продукцию на сумму более полумиллиарда рублей».
По мнению суда, закон не предусматривает господдержки группы компаний — а только конкретного проблемного предприятия.
В этой связи между Лусниковым и Пашковым, как считает суд, существовал сговор.
Владелец «Сибтяжмаша» подготовил документы, а экс-министр обеспечил «документальное оформление субсидии и перечисление денежных средств, тем самым незаконно изъяв их из владения собственника» в лице Красноярского края.
«Действия были охвачены единым умыслом и направлены на достижение единого результата: изъятие имущества в свою пользу или в пользу других лиц. В одиночку никто бы из них не смог обеспечить этого, а совместно они обеспечили себе такую возможность», — указано в приговоре.
Суд настаивает, что в действиях Пашкова была корысть, направленная на «незаконное удовлетворение за счет чужого имущества материальных потребностей третьего лица в обогащении, в котором он может быть заинтересован по различным причинам». В результате действий экс-министра Лусников получил реальную возможность незаконно распоряжаться чужим имуществом, а точнее — деньгами. Куда в итоге они были направлены — себе в карман или на нужды предприятия, уже не имеет большого значения.
«Вызвать у лица решимость совершить хищение могут различные некорыстные побуждения, в том числе альтруистического характера, такие как оказать помощь, выполнить поставленную руководством задачу», — сделал вывод суд.
Остальные доводы следствия были во многом основаны на показаниях Лусникова, которые он давал в полиции за месяц до своей кончины. Из этих объяснений следовало, что Пашков требовал направить субсидию на погашение долгов перед «Красноярскэнергосбытом», где экс-министр был председателем совета директоров. Там же говорилось о том, что Пашков задействовал административный ресурс и звонил руководителю краевой налоговой инспекции Дмитрию Буракову и Татьяне Давыденко, возглавлявшей Красноярскстат, чтобы они способствовали ускорению выдачи ЗАО ПО «Сибтяжмаш» необходимых кодов на производство электрооборудования.
Эти объяснения были приложены в качестве доказательств, но суд не принял их во внимание,
считая, что допрос гендиректора «Сибтяжмаша» шел с нарушением норм закона. В итоге суд решил, что субсидия не носила целевого характера, поэтому получатель сам выбирал, на какие производственные цели расходовать средства.
Из показания свидетелей следовало, что решение о погашении долгов перед энергетиками принимал Лусников, и именно он давал такие указания подчиненным. Доказательств обратного, кроме отвергнутых показаний владельца «Сибтяжмаша», у следствия нет.
Ни Бураков, ни Давыденко на суде факты обращения к ним Пашкова не подтвердили.
Сотрудник межрайонной налоговой инспекции в Емельяново, где стояло на учете ЗАО ПО «Сибтяжмаш», хоть и сказала, что изменения в ЕГРЮЛ организации вносились по просьбе администрации края, но конкретно имена и фамилии чиновников не назвала. Свидетель Нюкалов тоже не смог прояснить, какой «административный ресурс» задействовал Пашков.
Тем не менее наличие доказанного факта хищения бюджетных средств в крупном размере дало основание признать Пашкова и Лусникова виновными по ч. 4 ст. 159 УК РФ («мошенничество»). Поскольку гендиректор «Сибтяжмаша» умер, дело в отношении него было прекращено.
При вынесении приговора суд учел характер опасности преступления и личность обвиняемого
В отношении Пашкова суд учитывал «характер опасности преступления»: что к уголовной ответственности экс-министр не привлекался, занимался «общественно-полезным трудом», имел положительную характеристику от министерства, а также смягчающие обстоятельства — малолетний ребенок, инвалидность и состояние здоровья.
Отягчающих обстоятельств установлено не было.
В связи с тем, что в итоге незаконно выделенная субсидия была возвращена в бюджет, суд посчитал возможным применить к Пашкову ст. 73 УК РФ, полагая, что «цели наказания можно достигнуть без реального лишения свободы» и с назначением штрафа. В связи с этим приговор стал условным. Однако есть испытательный срок, в течение которого наказание все же может превратиться в реальное, если осужденного поймают на новом нарушении или преступлении.
Антон ЯСТРЖЕМБСКИЙ
ДЕЛА.ru