Вадим Янин: «Красноярское здравоохранение в России на хорошем счету»

Кто может получить высокотехнологичную медицинскую помощь, когда главные больницы города будут всецело соответствовать современным стандартам, что мешает доступности поликлиник, как будет развиваться служба скорой помощи — на эти и другие вопросы ДЕЛА.ru ответил министр здравоохранения края Вадим Янин.

– Вадим Николаевич, год назад мы встречались, чтобы подвести итоги 2016-го. А какими оказались результаты работы краевого здраво­охранения в этом году?

– Наш главный показатель – средняя продолжительность жизни населения, и в этом году он вырос, превысив 70 лет. Это меньше, чем в среднем по России – 72 года, но здесь надо учитывать, что в каждом регионе свои особенности. В Туве, например, ранняя смертность и высокая рождаемость, в Дагестане много долгожителей, что связано с меньшей приверженностью населения вредным привычкам…

– А в Красноярском крае плохая экологическая обстановка…

– Действительно, сейчас в интернете ведется очень агрессивный диалог о влиянии экологической обстановки на заболеваемость онкологическими болезнями.

Но прямой связи, подтверждения того, что экология абсолютно точно является этиологическим фактором рака, не существует.

Есть другое: онкологические болезни – удел стареющего населения. В Красноярском крае средняя продолжительность жизни больного, умирающего от злокачественных новообразований, составляет 70 лет и 4 месяца, то есть примерно равна средней продолжительности жизни.

Онкология – признак старения.

Та же картина в европейских странах: в Швейцарии, например, это основная причина смертности несмотря на прекрасную экологию и качественное питание.

В общем, в крае в 2017 году продолжительность жизни выросла, но есть другой неприятный момент – начала снижаться рождаемость. И, вероятно, в ближайшие 10 лет этот тренд сохранится. Опять же не в связи с социальным неблагополучием, как прокомментировали бы в интернете, а вследствие демографических процессов.

В нашей истории было несколько демографических провалов, и сейчас мы наблюдаем третье наложение «волны»: в 1990-е детей родилось в два раза меньше обычного. Сегодня эти дети сами становятся родителями, а значит, рождаемость будет снижаться.

Государство должно стимулировать  деторождение, поддерживать семьи.

– Что лично вы считаете главным в уходящем году помимо изменения демографических показателей?

– Прежде всего хочется выделить достижения краевой медицины в высокотехнологичной сфере. Крайне важно, чтобы в здравоохранении развивались высокие технологии, ведь никто из пациентов не сможет купить себе эту услугу сам, это слишком дорогая помощь.

И я горжусь тем, что за последнее десятилетие мы проделали большой путь, который привел к нынешним результатам: красноярские транс­плантологи пересадили уже 5 сердец и 39 почек, провели 7 операций по пересадке печени. И это не говоря про операции на открытом сердце со стентированием и заменой клапанов, которые уже почти на потоке, стали рутинными, хотя за ними стоит колоссальный труд и ответственность врачей наших больниц.

Причем я не выделяю какие-то из медучреждений. Это успех и Краевой клинической больницы, где самый высокий уровень оказания медпомощи, и районных сосудистых центров, и больниц, работающих на периферии: они выявляют пациентов, которые нуждаются в таком вмешательстве.

– В этом году высокотехнологичную помощь получили 15 тысяч человек. А сколько еще находятся в очереди?

– Очередей нет: в крае такую помощь оказывали всем, кто в ней нуждался.

То же самое и с процедурой экстракорпорального оплодотворения: ее получают все, кому она необходима. В 2017 году запланированы 1700 ЭКО.

– А достаточно ли в крае специалистов для работы в медицине высоких технологий?

– Конечно, подготовка врачей ориентируется на современные потребности. И это не только умение работать с новым оборудованием. Впервые в прошлом году в нашем медуниверситете был запущен курс конфликто­логии. Молодые врачи должны быть устойчивы к конфликтам, это неизбежное  требование времени.

Сегодня пациенты слушают не врача, а «Википедию»,

и все чаще в процессе лечения происходят столкновения. Сама природа отношений между больным и доктором во многом меняется.

Вообще, 2017-й был особым в вопросе развития медицинских кадров, причем с разных сторон. К сожалению, завершилась программа интернатуры – когда выпускники, имеющие диплом врача, в течение первого года могли пройти клиническую практику, адаптироваться к реалиям практического здравоохранения.

– Почему программу свернули?

– Это результат подписания Болонской конвенции, которая унифицирует медицинское образование в том числе. Теперь выпускники медуниверси­тетов сразу получают сертификат и идут работать без скидок на отсутствие опыта.

Отмечу, что интернатура хорошо выполняла свою функцию, нам завидовали педагоги многих стран… Вместе с ректором КрасГМУ Иваном Павловичем Артюховым сейчас мы разработали программу для студентов, которая отчасти поможет решить проблему адаптации.

Кстати, в этом году наш университет отметил 75-летие. Я считаю, что наличие медицинского вуза в крае – это наше большое преимущество.

– Насколько острой при этом является в крае проблема обеспечения медицинскими кадрами?

– Мы ее решаем. В этом году в учреждениях нашего региона начали работу 419 врачей, в том числе 115 участковых терапевтов, 47 участковых педиатров, а также 429 специалистов со средним медицинским образованием.

В крае были приняты два важных закона. Во-первых, докторам теперь компенсируется стоимость аренды жилья, что очень актуально и для Красноярска. Во-вторых, компенсация будет выплачиваться на допол­нительное обучение врачей по таким специальностям, как хирургия, акушерство и гинекология, анестезиология-реаниматология.

Работает в крае и программа «Земский доктор» – согласно ей врачи, которые решают выехать на село, получают 1 млн рублей.

– Выплата предусмотрена для всех?

– Да. Справедливости ради замечу, что, к сожалению, не всегда в сельскую местность едут те, чья работа там необходима. Например,

я считаю, что узким специалистам в деревнях делать нечего:

нет окружения, конку­рентной среды, доступа к технике и возможности повышать квалификацию. Большую часть проблематики в районах способен вести врач общей практики. Там нужны именно терапевты с широким кругозором. Другое дело, что таких немного, и это, конечно, вопрос будущего.

А в настоящем важно то, что решается проблема с оплатой труда всех медицинских работников. Во исполнение Указов президента с октября этого года зарплата врача составляет 180% от средней по региону, медсестры – 90%, санитарки – 80%. С Нового года размер вырастет до 200, 100 и 100 % соответственно. 

К сожалению, здесь есть своя оборотная сторона. В больницах возникают конфликты на тему, кто получает больше, кто меньше. Но суть зарплатной реформы состоит в том, что вознаграждение для каждого медработника должно быть индивидуальным. Больницы в крае очень разные, и в 2018 году мы думаем перевести всех врачей на контракты именно исходя из оценки их работы. Повышение может составить для кого-то десятки тысяч, а для кого-то сотни рублей.

– Разница есть не только между больницами, но даже в пределах одних и тех же медучреждений. Например, сейчас к Универсиаде строятся новые современные корпуса в БСМП и ККБ. А что будет со старыми?

– Новые корпуса сдаются под иные функции: это оказание неотложной помощи, реанимации, операционные – для интенсивного и самого сложного этапа лечения.

Ну, а палатным корпусам предстоит реставрация. Мы закрываем БСМП под эти работы поэтапно. Уже отремонтированы три этажа больницы, в следующем году планируется сделать еще два отделения: гинеко­логическое и пульмонологическое, затем пройдет ремонт инфекционного блока. Вся больница, базовый госпиталь, будет готова к Универсиаде.

Что касается краевой больницы, то это будет высокоспециализированное учреждение, нацеленное на оказание экстренной помощи жителям края. К Универсиаде будет отстроен первый блок под хирургические операции, в первую очередь необходимые спортсменам: при челюстно-лицевых травмах, лор-травмах, ожогах, кардиопроблемах.

В последующем будут достроены еще два хирургических корпуса, построена новая поликлиника, снесен аллергологический корпус – самое старое здание 1937 года постройки, с которого начиналась больница. Жаль, хотелось бы сохранить хотя бы его фасад для истории…

– Будет ли что-то меняться в службе скорой помощи?

– Мы обновляем парк автомобилей. А вообще у меня есть мечта,

чтобы мы охватили городской скорой помощью всю красноярскую агломерацию:

Сосновоборск, Дивногорск, Емельяновский, Манский районы. Так получается, что  здравоохранение именно в прилегающих к городу территориях не поспевает за центром: те, кто живет неподалеку, обычно уезжают работать в Красноярск.

И я считаю, что если у пациента из Емельяново инфаркт, его нужно сразу везти не в районную больницу, а в Красноярск, чтобы не терять драгоценного времени на перемещение из одного учреждения в другое. Пока скорая раздроблена, этого мы добиться не сможем.

– На скорую поступает много жалоб, а такая проблема, как перенос больного из квартиры в автомобиль, вообще не решена…

– Сразу вспоминается ситуация начала этого года, когда стояли сильные морозы. Количество вызовов доходило до 2,5 тысяч в день: скажите, какая служба может справиться с такой нагрузкой? И ведь поликлиники работали, но люди предпочитали звонить «03», при том, что часто жало­вались просто на головную боль. Хотя, безусловно, случаи бывали разные.

Что касается транспортировки больных – конечно, это проблема. Мы не можем себе позволить держать просто «носильщиков». Но вот, к примеру, у нас очень любят говорить о волонтерстве. А когда мы в течение месяца давали объявление о том, что в скорую помощь требуются волонтеры, не откликнулся никто.

– Что еще вы считаете узким местом в нашем здравоохранении?

– Конечно же, им были и остаются поликлиники. Здесь требуются и материальные, и нематериальные вложения. Многие здания нуждаются в ремонте, особенно те, где расположены детские учреждения. У взрослых клиник есть возможность дополнительно заработать на востребованных у населения услугах: профосмотрах, выдаче справок, а у детских – нет.

Также остро ощущается нехватка поликлиник в новых районах – Покровском, на Пашенном.

Мы должны создавать современные условия для тех, кто ожидает помощи, заниматься компьютеризацией, развивать удобные электронные сервисы…

– Когда вообще можно будет сказать, что в нашей  медицине завершилось внедрение электронных сервисов?

– Знаете, это как капуста. Оторвешь один лист – а за ним другой. Сегодня мы понимаем, что одно дело выстроить электронную очередь, а другое – добиться посещения по ней.

Казалось бы, все просто, но старая система по-прежнему побеждает:

слишком силен человеческий фактор.

Несмотря на электронные записи, в поликлиниках полно пациентов, которые заходят в кабинет врача без очереди – при попустительстве самого врача, у которого в кабинете полно медицинских карт и своя система приема больных.

Кстати, я намерен прекратить эту практику. Нужно собрать амбулаторные карты и выдавать их только в конкретный день приема. Все должно происходить только через регистратуру. Понятно, что это непопулярное решение и сказать легче, чем сделать. Сопротивляется именно «врачебный класс», хотя, казалось бы, у медиков тогда будет меньше проблем.

Другая проблема: часто люди жалуются на то, что не могут попасть на прием к узкому специалисту.

Но всем ли он требуется?

Например, пациент после выписки может идти не к кардиологу, а к обычному участковому терапевту, который выпишет лекарства по рекомендациям стационара.

Или неврологи: в поликлиниках 90% пациентов такого врача составляют гипертоники и те, кто жалуется на болевой синдром на фоне так назы­ваемого остеохондроза. И тем, и другим лечение может назначить обычный терапевт.

– Вадим Николаевич, как вы считаете, есть ли связь между проблемами поликлиник и резонансными случаями, которые происходят с детьми на уроках физкультуры? Ранее министр образования говорила о 200 скончав­шихся на уроках детей, в Красноярске недавно тоже был такой случай…  Лучше ли обстояли дела с диспансеризацией в советское время?

– Не стал бы идеализировать советскую медицину. В 1960-м году младенческая смертность составляла более 3,5%, сейчас она менее 1%. Детская же смертность в СССР была еще выше. В поликлиниках были очереди, не хватало узких специалистов, лекарств и оборудования, про УЗИ только читали в фантастических книгах. А если происходили подобные инциденты с детьми, о них мало кто знал.

Безусловно, потеря ребенка – всегда огромная трагедия.

Но, к сожалению, иногда биологические законы обойти нельзя.

Даже если в каждую школу определить по врачу, без необходимого инструментария в таких случаях он не сможет реанимировать ребенка. Нужна целая бригада, но и ее усилия иногда могут быть напрасными. Такие случаи возможны при любом уровне диспансеризации.

– Что такое программа «Открытая реанимация», которая сейчас реализуется в краевом здравоохранении?

–  Она касается проблемы взаимоотношения медперсонала и родствен­ников больного. Не секрет, что когда тяжелый пациент попадает в реанимацию, существует большая проблема с посещением его родственниками.

Как правило, больницы закрыты для них, и это имеет свои причины. Многие помнят «лихие 90-е», когда в приемных отделениях дня не проходило без пьяной драки. Да и сейчас в ближайший пятничный вечер будет достаточно «кадров», которые приедут в приемный покой той же БСМП.

Но, конечно, в нормальной ситуации интенсивные отделения могут быть открыты для родственников, которые обязаны понимать, что их поддержка нужна больному. Ответственность повышается для всех: и для близких, и для персонала. Мы просим наших коллег в реанимации проводить инструктажи, пускать родных, но последние должны понимать, что есть предел возможностей. Всем нужно слушать резоны другой стороны. Мы здесь ведем работу вместе с Агентством стратегических инициатив, которые готовы обучать медперсонал по специально созданной программе.

Отмечу, что в общении с населением не все так просто.

Люди жалуются, что врачи не хотят их слушать, но при этом на встречах с главными врачами больниц, которые проходят в Красноярске раз в квартал, бывает по 5–10 человек. Хочу обратиться к красноярцам: приходите, на месте можно решить многие проблемы, мы открыты для всех. Кстати, ближайшая встреча состоится в конце декабря. Точно узнать о дате и времени можно в регистратуре своей поликлиники.

– Как развивались в этом году отношения государственной медицины и частных клиник?

– Государство должно создавать условия для работы любых учреждений здравоохранения. Считаю, что нам следует активнее втягивать частную медицину, создавать конкурентную среду, заполнять пустующие ниши. Система ОМС позволяет это сделать.

Ну и вдобавок спрос рождает предложение. Мода на МРТ и компьютерную томографию привела к тому, что появилось множество клиник, оказы­вающих такие услуги.

К сожалению, нередки этические проблемы: когда я вижу, что в конку­рентной борьбе стоимость услуги снижается до невероятных цифр, я понимаю, что это обман.

Однако рычагов для влияния на недобросовестную клинику нет.

Подчеркну, что государственное здравоохранение видит частные клиники партнерами, и мы будем продолжать работу по их привлечению к госзаказам. На этой неделе, например, состоятся слушания в Совете Федерации, где я буду рассказывать о взаимодействии с частными медицинскими организациями в Красноярске.

– Среди ближайших планов в краевой медицине какие вам видятся наиболее интересными?

– Совместно с врио губернатора Александром Уссом мы собираемся организовать зарубежные стажировки для того, чтобы перенять немецкий опыт сопровождения онкологических больных. Сумма на это уже внесена в бюджет. В крае такая проблема стоит особенно остро: люди с онколо­гическим диагнозом у нас ставят на себе крест, хотя на Западе с раком четвертой степени полноценно живут лет до 5 и дольше. Этим методикам нужно учиться.

В детской медицине планируем внедрять стволовые технологии и фетальную хирургию. Это пока мечты, но при их осуществлении наше здравоохранение выйдет на новый уровень.

– Вообще краевая медицина котируется в стране?

– Да, все больше и больше. По крайней мере о Краевой больнице и красноярском федеральном Кардиоцентре говорят.

– Как вы считаете, люди стали больше болеть? Чего вы пожелаете читателям в новом году?

– Люди стали дольше жить. Близость и доступность медпомощи всегда рождает повод для обращений. Появятся врачи – пойдут пациенты, пойдут пациенты – найдутся болезни, найдутся болезни – будет назначено лечение, назначат лечение –могут быть осложнения и так далее.

Поэтому я – за профилактику.

И в новом году желаю всем обойтись без болезней и реже ходить к врачам. Побольше заниматься физкультурой, активно отдыхать, общаться с друзьями. Провести новогодние каникулы не только на диване или с кружкой пива и шампанским, но и в приятном общении. Погулять по зимнему Красноярску, поездить по елкам – сейчас, когда выпал снег, на улицах такая красота.

ДЕЛА.ru

Цифры 2017 года

• Продолжительность жизни красноярцев выросла с 69,7 до 70,01 лет.
• До конца года состоится 1700 процедур экстракорпорального оплодотворения (ЭКО) за счет средств ОМС.
• Диспансеризацию в поликлиниках прошли 400 000 человек.
• В крае работают 10 268 врачей и 27 172 работников со средним медицинским образованием.
• По программе «Земский доктор» выехали работать на село 140 врачей.
• В крае действуют 10 сосудистых центров.
• Операции на сердце успешно проведены 3850 пациентам.
• Высокотехнологичную медпомощь оказывают 13 медицинских учреждений. Ее получат 15 000 человек (2016-й – 13 596).
• Ремонтные работы ведутся в 9 поликлиниках Красноярска.
• Будут построены 19 фельдшерско-акушерских пунктов  в районах края.
• Закуплено 26 автомобилей скорой медицинской помощи для межрайонных и районных больниц на средства краевого бюджета. Еще 23 автомобиля поступят по федеральной программе.

События года

• Открылся перинатальный центр в Ачинске.
• Началась масштабная реконструкция Краевой клинической больницы, ведутся работы в БСМП.
• 75-летие отметили КрасГМУ и Краевая клиническая больница.
• Край включен в список субъектов федерального проекта «Развитие санитарной авиации». Красноярский парк пополнился новым самолетом и вертолетом для экстренной помощи на борту.
• В Красноярске реализуется единственный в России проект мониторинга пневмоний.
• Во Всероссийском конкурсе врачей победили красноярцы.
• Начал работу интернет-сервис «Личный кабинет донора» и его мобильное приложение.
• Пациента с гигантской грыжей прооперировали по новой технологии – сепарационной аллопластики.
• В краевом онкодиспансере открылось новое радиотерапевтическое отделение.
• Впервые проведена операция по протезированию части челюсти.
• Краевой перинатальный центр вошел в ТОП-10 России.