Дмитрий Буевич, генеральный директор телеканала ПРИМА, рассказал о том, сколько он заработал на семейном фестивале «Зеленый», о сложности выбора между хорошим пиаром и прибыльным делом и о том, как инфантилизм помогает ему собирать вокруг себя профессионалов.
Дмитрий Буевич, генеральный директор телеканала ПРИМА
— Почему ПРИМА вдруг решила организовать собственный фестиваль? Это была промоакция?
— Это было честное промо, которое и до сих пор имеет очень утилитарный смысл: нам нужно продвигаться и завоевывать симпатию наших зрителей. Можно вешать щиты в городе или ролики снимать о том, что мы очень классные и хорошие, верьте, люди, в это. А можно делать взаимное удовольствие — мы организуем вам такое событие, которое никто другой не сделает, и поэтому цените нас именно за это. Честный такой обмен на самом деле. После первого же фестиваля 5 лет назад мы увидели, что именно такой формат благосклонно и хорошо принимается горожанами, и начали его развивать.
— Благосклонно — это как?
— 10 тысяч посетителей у нас, кажется, было на первом фестивале. Это очень много. Во всяком случае, мы точно не ожидали такого. Суть в чем: мероприятий урбанистических, агрессивных — много, к ним уже все привыкли. Я имею в виду рок-концерты, какие-то форумы. А вещей природно-душевно-идиллических нет совсем. Приглашение людей из городских джунглей вещей на такую зеленую, природную поляну — это круто и, как оказалось, востребовано. Поэтому мы решили вкладываться, развивать, тратить больше ресурсов. В итоге мне коллеги говорят, что не меньше 60 тысяч человек в этот раз было. А мне кажется, и того больше.
Но массовость имеет и плюсы, и минусы.
Хотя в целом оценка публики была положительной, многие уже выказывают недовольство, говорят, мол, чего вы превращаете фестиваль в очередной День города — толпы народа, суета. Получается, мы сейчас стоим перед выбором: развивать массовость и пиариться или переводить фестиваль в более камерный формат — пусть это будет 20—30 тысяч человек, но зато мероприятие окажется более качественным и направленным на более нишевую аудиторию.
— Если вы об этом размышляете, значит, не думаете о коммерциализации фестиваля?
— Мы никогда об этом не думали. Он всегда был именно городским событием. Мы привлекаем туда коммерческих партнеров не для того, чтобы заработать. Просто организовать такую махину — это серьезные деньги. Порядка 2 млн рублей в этом году, это не тайна. Наружная реклама, флажки, баннеры, приглашения и так далее — это все недешево. Можно простым путем пойти: взять деньги, которые телеканал зарабатывает на рекламе, и соответственно не доплатить персоналу — потратить их на организацию. Но гораздо правильнее предложить партнерство тому же Сбербанку и эти деньги пустить на фестиваль.
Здесь нет коммерции, здесь есть только желание отбить затраты.
Мы зарабатываем деньги телеэфиром, а «Зеленый» — это просто хороший способ попробовать диверсификацию. Может быть, мы в эту нишу пойдем дальше, но пока это не более чем отбивание затрат. Почему появился фудкорт? Не для того, чтобы там накосить бабла. Просто в прошлом году люди жаловались, что было бы неплохо что-нибудь съесть. Поэтому решили привлечь качественный фастфуд. И это только в плюс посетителям. Как показала практика, эти вещи хорошо работают.
— Есть отклик от партнеров, которые организовали свои площадки на «Зеленом»?
— Пока очень общий: никто не сработал в минус. Мы трепетно относимся к партнерам, спрашиваем, что было хорошо, что плохо. Есть, конечно, и те, кто не реализовал свои планы, но и они говорят, что получили положительный опыт.
— А сами довольны, свои задачи все решили?
— Мы проводили оперативный постпродакшн той же ночью, после фестиваля, и абсолютно точно поняли, что надо было что-то делать с туалетами. Их не хватило. Понятно, что это не наша вроде как головная боль, а тех людей, которые обустраивают остров Татышев. Мы же просто говорим: «Пустите провести праздник в вашей инфраструктуре».
Но, во-первых, такие моменты связывают с нами, а во-вторых, это не совсем честно по отношению к нашим зрителям: мы их зовем на праздник, они приходят с семьями, и им по барабану, кто там отвечает за туалеты, там просто должны быть нормальные туалеты и не должно быть очередей. Это тот косяк, который мы будем исправлять в будущем году.
Одна из идей — придать мероприятию городской статус, попросить город взять под свое крыло, чтобы мэрия эти вещи решала.
— Кстати, фестиваль же который год уже посещают и мэр, и губернатор. Зачем они приходят?
— Вообще-то они — люди, которые управляют территорией и обеспечивают жизнь людей на этой территории. И если где-то собирается 60 тысяч человек, то любой нормальный градоначальник и губернатор просто обязан прийти, посмотреть, что тут такое происходит, и пообщаться с людьми. Что они и делают.
— И как, люди с ними общаются?
— Конечно! Их и за руки хватали, на их фоне фотографировались. Девчонки прямо подбегают — «Ой, подождите, постойте», достают телефон, фотаются на фоне Акбулатова и Толоконского и бегут дальше. Много таких случаей было.
— Зато в этом году не было рядов хендмейдеров.
— История в следующем. Довольно большой процент из того, что там продавали, это были не кустарные промыслы, а обычная китайская массовая штамповка. Мы посчитали, что это не очень хорошо, и решили отказаться. Но, во-первых, мы можем ошибаться, во-вторых, фестиваль развивается, и если мы поймем, что надо вернуть хендмейд, тогда вернем. Пока что мы анализируем продажи своей сувенирки — она была сметена моментально. А сметена почему? Потому что альтернативы-то не было. И тут опять возникает вопрос: начинать зарабатывать на фестивале, выводить его на еще более массовый уровень или наоборот — уйти в камерность?
— И к чему склоняетесь пока?
— Мое личное мнение — нужно не гнаться за массовостью, а привлекать ровно то количество людей, которым на этой поляне будет комфортно. Это можно сделать. Если там возродить ту историю с симфоническим оркестром на траве — мероприятие стало бы более камерным.
С другой стороны, мы и так самим форматом фестиваля сузили публику.
Мы же сказали: это мероприятие без алкоголя и громкой музыки — уже часть народа отсеялась. В прошлом году я еще видел людей с пивом, которые пришли, увидели, что тут дети, что таких, как они, нет совсем, развернулись и ушли — им неинтересно. Опять же, если продолжать нишеваться, то можно организовать это мероприятие для еще более узкой аудитории. Мне почему-то хочется придумать что-то с классической музыкой, например.
— А почему тогда в этом году на «Зеленом» было не сделать площадку «Оркестра на траве»?
— Я точно не знаю, но уверен, что если бы они заявились, им бы никто не отказал, конечно.
— В итоге что «Зеленый» ждет дальше — камерность или массовость?
— Решение принимать будем коллегиально. Здесь очень большое влияние имеют идеологи фестиваля, например, Илья Сураев (директор по маркетингу телеканала ПРИМА — Ред.), который и затащил его в Красноярск. Кстати, надо сказать, ПРИМЕ всегда невероятно везет с персоналом. Наши сотрудники настолько креативны и так далеко могут отходить от шаблонов, что мне просто повезло работать с ними. У каждого же человека есть свой бэкграунд, багаж, который формирует персональные стереотипы: что такое хорошо, что такое плохо. А когда смотришь на другое поколение, сам возвращаешься в детство, в юность и становишься, может быть, менее косным.
— Свою заслугу чувствуете в том, что такие люди аккумулируются именно вокруг вас?
— Есть такое управленческое мнение, что любая компания — это продолжение первого лица. У меня в характере есть авантюризм и даже инфантилизм, я точно не чиновник в галстуке, я более демократичный, сокращающий дистанцию руководитель. Где-то это плохо, но где-то это позволяет людям не бояться придумывать новые вещи. У меня как у начальника был период, когда я думал, что это я самый умный и нужно срочно всех всему научить. Потом задал себе вопрос: если я такой великий, зачем мне специалисты в компании? В итоге понял, что все не так, что главное — это не мешать другим делать то, что они любят и умеют делать хорошо. И точно лучше, чем я.