Сегодня суд Железнодорожного района Красноярска продолжил допрос свидетелей по делу экс-министра промышленности и энергетики края Дениса Пашкова.
Для дачи показаний в этот день были вызваны сразу несколько человек, среди них — депутат Заксобрания края, в прошлом министр строительства Николай Глушков, бывший глава агентства по управлению госимуществом Юрий Парыгин, экс-депутат Заксобрания Михаил Васильев.
На очередном заседании выступали свидетели и участники назначения субсидий «Сибтяжмашу»
У одних суд интересовался тем, что происходило на злополучном заседании инвестсовета, согласовавшего выделение субсидий «Сибтяжмашу», а у других — кто и как проверял заявку предприятия.
Первым к трибуне вышел Николай Глушков. Очевидно, что на тот момент, как, впрочем, и сейчас, поддержка промышленности в круг прямых обязанностей главы комитета ЗС по здравоохранению и соцполитике никак не входила. Глушков не преминул напомнить об этом и судье Людмиле Коврижных, и стороне гособвинения, куда вернулся прежний прокурор, прежде зачитывавший доказательства следствия.
Тем не менее депутат, будучи министром, тогда входил в состав инвестсовета и, между прочим, голосовал за предоставление субсидии «Сибтяжмашу».
Глушков отметил, что ничего особенного то декабрьское заседание 2009 г. собой не представляло: докладчики выступили, остальные согласовали решение. Со слов парламентария, глубоко в ситуацию с заводом, а тем более в список юрлиц, работавших на площадке, он не погружался, но знал, что в целом положение там сложное. И, судя по всему, аббревиатурам — ЗАО «Сибтяжмаш» или ЗАО «ПО «Сибтяжмаш» — серьезного значения не придал, доверившись коллегам из профильных минпромэнерго, минэкономики и минфина.
«Какие документы были в распоряжении членов инвестсовета?» — спросил представитель гособвинения.
Глушков пояснил, что обычно на руки давали перечень рассматриваемых вопросов и пакет документов, «иногда он был полный».
«В пакет документов входила сама заявка предприятия, мнение отраслевого комитета, все экономические обоснования, — добавил депутат. — Иногда там были заключения отраслевых министерств о целесообразности предоставления поддержки».
Было ли положительное заключение в искомом пакете, Глушков не вспомнил, но отметил, что о наличии первого отрицательного заключения вообще узнал недавно из СМИ.
Затем вопросы бывшему коллеге принялся задавать обвиняемый — Денис Пашков.
Участники заседания пытались вспомнить происходившее
на инвестсовете с помощью наводящих вопросов
Его вновь заинтересовал вопрос присутствия на совете сотрудников правоохранительных органов и того, возражали ли они против поддержки ЗАО «ПО «Сибтяжмаш».
Глушков ответил, что на инвестсовете были два представителя силовиков — один из МВД, второй из ФСБ. И никто претензий не высказывал, так как при их наличии, причем даже без объяснений, денег предприятие бы не получило.
«Как вы считаете, меры господдержки, оказанные ЗАО «ПО «Сибтяжмаш», достигли своей цели?» — напоследок спросил Пашков.
«Эффективность оценивать не берусь, но то, что основная задача была решена, — это да», — заявил свидетель.
Когда эстафета перешла к судье, она решила уточнить у Глушкова, почему у него, ранее не погружавшегося в тему машиностроения, возникло мнение, что господдержка достигла своей цели.
«В то время нечем было платить за электроэнергию, «Энергосбыт» готовил отключения предприятий, были акции протеста. И после того, как предприятие получило меры господдержки, эти вопросы были решены», — сказал Глушков.
«А вам-то это откуда было известно?» — продолжала судья Коврижных.
«Это обсуждалось неоднократно в правительстве», — ответил депутат.
«А Пашков либо Лусников говорили на инвесовете, что ЗАО «Сибтяжмаш» находится в состоянии банкротства?» — спросил вдогонку гособвинитель.
«Думаю, что нет», — сообщил Глушков, добавив, что сам он о банкротстве тогда ничего не знал.
После депутата в зал вошел экс-руководитель краевого агентства по управлению госимуществом Юрий Парыгин (сейчас он возглавляет службу Гостехнадзора). В декабре 2009 г. он, как и Глушков, присутствовал на заседании инвестсовета.
Допрос Парыгина оказался самым коротким. Все его ответы начинались со слов «возможно», «наверное», «может быть». А если их не было, то предложение заканчивалось фразой «точно не помню».
Видимо, в какой-то момент судью Коврижных показания Парыгина стали забавлять.
«Вы на все вопросы вероятностями отвечаете. Почему так?» — заулыбалась судья.
«Ну, не знаю, для ответов, наверное, надо подготовиться специально», — пожал плечами Парыгин, заметив, что «надо бы все освежить в памяти».
Настала очередь вопросов стороны защиты. «Входили ли в состав инвестсовета правоохранительные органы?» — не изменил себе Пашков.
«Да, вспомнил, — проснулся вдруг Парыгин. — Должности и фамилии не помню, но как минимум два представителя были». Далее диалог был почти схож с предшествующим — между Пашковым и Глушковым.
«Почему когда на вопросы Пашкова отвечаете, у вас память значительно лучше?» — подловила Парыгина судья.
«Потому что если как минимум один случай выпадает из общего ряда — это уже особенный случай, а когда несколько заседаний инвестсоветов и десятки одинаковых предприятий, то все одинаковое», — попытался отвертеться Парыгин.
У самого чиновника при этом в показаниях нашлись разночтения.
Так что гособвинитель, наслушавшись предположений, стал ходатайствовать об оглашении показаний Парыгина из материалов дела, так как его слова на суде отчасти расходились с тем, что он говорил следователям.
Судье пришлось прочитать показания. Потом она спросила, как был представлен Павел Лусников на инвестсовете. «Ну что я могу сказать? Я не помню, в качестве кого он был представлен на инвестсовете», — вернулся в беспамятство Парыгин. С тем его и отпустили.
Следующим по списку в зал вошел Михаил Васильев — председатель краевого Союза промышленников и предпринимателей, бывший депутат Заксобрания. Тогда он возглавлял комитет по экономической политике, был членом инвестсовета, а также, с его слов, весьма плотно участвовал в эпопее со спасением «Сибтяжмаша» и знал, что завод — это не одно юридическое лицо.
«На какое из предприятий была запрошена поддержка, я сказать сейчас не смогу, не помню, и, на мой взгляд, это не имело принципиального значения, — сказал Васильев. — «Сибтяжмаш» как предприятие, находящееся в состоянии банкротства и не имеющее средств для погашения задолженности, стояло перед дилеммой — либо остановить производство, либо найти способ погасить долги. На тот период времени первоочередными долгами в Красноярске считались платежи в сторону энергетиков, потому что у них в руках главное средство — рубильник».
Васильев подтвердил, что ему было известно: «конечным получателем этих денег (субсидии. — Ред.) был «Энергосбыт», который включил предприятие в работу».
Однако в детали проблемы, какому именно юрлицу выделялась субсидия, он особо не вдавался и считает, что в юридических вопросах должна разбираться соответствующая служба.
«Я знаю, что задолженность была у Лусникова, — подчеркнул Васильев. — Под словом «Лусников» я подразумеваю предприятие «Сибтяжмаш», для меня на тот момент не работавшее по причине отключения от энергоснабжения».
По мнению экс-депутата, субсидия «достигла своей цели»: «Лусников получил эти деньги, Лусников заплатил деньги энергосбыту, Лусникова включили». Но он признал, что «юридическое и финансовое оформление сделки, на чем строится нынешний процесс, видимо, не соответствовало законодательству».
«Конечным результатом был запуск производства, деньги — это лишь средства», — добавил Васильев.
«Ну и чем это закончилось? Что сейчас с «Сибтяжмашем»?» — задал поучительный вопрос гособвинитель.
«Хороший вопрос. А что с Лусниковым сейчас?» — риторически парировал Васильев.
По его данным, после получения поддержки «Сибтяжмаш» «проработал, видимо 3–4 месяца», а потом его вновь «обрезали».
«Если бы на тот момент мне кто-то шепнул в ухо, что мы даем деньги не тому предприятию, которому по закону должны давать, я думаю, мы бы притормозили эту сделку, — предположил Васильев. — Но деньги Лусникову мы все равно бы дали, заставили бы его найти другие варианты. Мы бы поменяли закон, в конце концов. Закон — это всего лишь инструмент поддержки предприятия»
У адвокатов и Пашкова вопросов не было. Однако сам Васильев попросил «два слова», судья дала добро.
«Мне кажется, что Пашкова нельзя судить…», — заметно волновался экс-депутат
«Это давление на суд», — смеясь перебила его судья Коврижных.
«Это не давление. Я не чиновник, я сегодня никто, у меня роль общественная. Поймите, я не защитник Пашкова. Я могу сказать, что экономическая ситуация в крае по-прежнему неблагоприятная. И Лусников просто погиб поэтому, умер поэтому. Он ведь болел за свое предприятие. Когда у тебя есть за что болеть, ты болеешь. И Пашков – один из немногих руководителей, которые… Он правда болел за дело. И он попал. Но это моя точка зрения», — закончил свое выступление Васильев, взял пальто и удалился.