Приход в регион нового бизнеса всегда вызывает интерес. Приход крупного бизнеса интересен вдвойне. В конце лета в красноярской медиасфере появилось новое лицо: «Сибирское агентство новостей» приобрел предприниматель Иван Поляков — генеральный директор ОАО «Межгосударственная корпорация развития», председатель совета директоров (и бывший директор) Омского производственного объединения «Радиозавод им. А. С. Попова», председатель Комитета Общероссийской общественной организации «Деловая Россия» по делам СНГ и формированию Единого экономического пространства, Член Совета по русскому языку при Правительстве РФ и многих других значительных организаций.
Чем обусловлен интерес Полякова к красноярскому СМИ и каковы планы омского предпринимателя в нашем регионе, он рассказал в интервью ДЕЛА.ru.
— Иван Викторович, обычно наши «бизнес-стори» открываются рассказом о том, как все начиналось. Вы стали директором омского оборонного предприятия в 24 года — нетипичная история. Это случайность или закономерный результат неких свершений в молодом возрасте?
— Позволю себе ответить через призму своей оценки: это закономерная случайность. Время, в которое я пришел на завод — начало 2000-х, — совпало с принципиальным изменением военно-промышленной политики России. Собственно говоря, именно тогда пришло осознание необходимости и важности развития оборонно-промышленного комплекса страны, чего не наблюдалось до этого в силу разных причин.
Я оказался вовлечен в этот тренд и попытался, включившись в работу предприятия, вместе с его коллективом изменить ситуацию в лучшую сторону — и через создание современных, инновационных, прорывных продуктов в сегменте деятельности радиозавода вывести предприятие в достаточно сжатые сроки в безусловные лидеры отрасли.
— Это можно назвать бизнес-проектом?
— Я считаю, что между бизнесом и государством нет глобальных противоречий. Государство и бизнес, по большому счету, это части одного целого, не считая третьей части — гражданского общества, людей, которые одновременно и государство, и бизнес, и производство — неважно, сырьевое или обрабатывающее, и в конечном итоге — вся страна. Все граждане в равной степени должны быть заинтересованы в усилении микро- и макропозиций на глобальном рынке.
— Если все же рассматривать омский радиозавод как бизнес-проект, то с момента вашего прихода на пост директора в 2002 году и по сегодняшний день каких результатов удалось достичь?
— Главный результат — это достаточно быстрый поиск и последующее создание конкурентоспособного и востребованного продукта высшего качества, который сегодня обеспечивает устойчивое функционирование предприятия. По большому счету открытий не произошло: просто мы сделали серьезный акцент на инвестировании в прикладную науку, обратили внимание на наработки российской и мировой фундаментальной науки. Так появился ряд продуктов, которые востребованы сегодня и позволяют предприятию развиваться и осуществлять прибыльную деятельность.
— Упоминая конкурентоспособность, вы имеете в виду какие рынки?
— Поскольку предприятие в некотором смысле уникально и мы создавали продукт в определенной нише, обеспечивая органы государственной власти безопасными решениями в телекоммуникационной сфере, наши конкуренты — это транснациональные корпорации, других нет.
Мы ориентируемся в значительной степени на мировой рынок, предлагая ему нашу продукцию совместно с госкорпорациями — Ростехнологиями и Роспродэкспортом. Именно на мировом рынке разворачивается основная борьба.
Если же говорить о тех направлениях, которые мы развиваем в последнее время, то это активный поиск и внедрение продуктов уже не оборонного значения. Акцент делается на укреплении промышленной кооперации со странами Евразийского союза и теми, которые желают к нему присоединиться — Арменией, Белоруссией, Казахстаном и Киргизией.
Та ниша, в которой мы видим Межгосударственную корпорацию развития, — это создание целого ряда производств высокотехнологичных товаров с добавленной стоимостью: им удастся найти своего покупателя в странах евразийского сообщества, а также и на глобальном рынке.
Сами понимаете, что уровень конкуренции на мировых рынках чрезвычайно высокий, никто нас там не ждет. И мы считаем, что интеграция со странами Евразийского союза создает важные условия для прорыва в промышленной, научно-технической и производственной сферах.
— Скажите, а сама корпорация — задача, которая была кем-то поставлена, или это идея Полякова?
— Вопрос на самом деле интересный. Не то и не другое. Это, собственно говоря, результат единомыслия людей, которые вовлечены сегодня в процесс объединения — руководителей больших интеграционных площадок, функционирующих на постсоветском пространстве. Таких как исполком СНГ, секретариат Союзного государства, Организация договора о коллективной безопасности, евразийская экономическая комиссия…
Площадок, с которыми мы очень тесно взаимодействуем, их и наши цели практически абсолютно совпадают, за одним исключением: они являются политическими институтами, готовящими решения и предлагающими их главам наших государств, мы же видим себя некой экономической основой, которая через поиск и реализацию высокотехнологичных проектов будет скреплять и цементировать отношения между ними. Потому что промышленная кооперация в высокотехнологичных отраслях — это та сфера, которая по большому счету может и должна объединять народы и экономики наших стран на более серьезной основе.
— Получается, мы восстанавливаем связи, которые существовали во времена СССР?
— Тоже: и да, и нет. Если говорить о субъектах экономической деятельности, то далеко не во всех странах они сохранились. Научно-технический потенциал тоже остался не везде, где-то он вовсе утерян. С другой стороны, образовались новые точки инноваций, в которых рождаются идеи, направления… Чем больше их будет, тем теснее окажутся отношения.
В последние десятилетия мы импортировали высокотехнологичную продукцию, закупали ее у транснациональных корпораций. Но сегодня, мы считаем, формируются условия, которые способствуют изменению рыночной конъюнктуры.
К сожалению, импортозамещение все понимают по-разному, и если мы вместо иностранного продукта, представленного на глобальном рынке, начинаем производить аналогичный продукт в России методом отверточной сборки — это не есть формирование конкурентных преимуществ. Мы ориентированы на другое — создание прорывных продуктов, конкурентоспособных на глобальных рынках.
Однако для их внедрения и апробации нам нужен базовый рынок, и сейчас формируются предпосылки для того, чтобы появились условия наподобие китайских, достаточно емкий рынок, где можно внедрять эти новейшие технологии и в дальнейшем тиражировать и продвигать их на глобальную арену.
— Как вы относитесь к системе мирового разделения труда? В этом вопросе существуют крайние точки зрения: делать все самим и полностью обеспечивать себя или делать только то, что получается, и забыть об остальных отраслях.
— Отвечу крайне любопытным примером — в Финляндии, северной стране, которая когда-то была окраиной Российской империи, развился такой крупный гигант телекоммуникационного рынка, как «Нокиа», транснациональная корпорация. Получается, что можно сделать все, что угодно, и с появлением новых игроков и продуктов, основанных на новых технологиях и принципиально иных подходах, конъюнктура мирового рынка и разделения труда меняется.
Возникает вопрос: либо разделение мирового рынка формируется искусственно какими-то центрами экономического влияния, либо — самим рынком как таковым, независимо и самостоятельно. Но в этом случае чрезвычайно важна роль национальных правительств, — корпораций, компаний, научных центров, и примером тому может быть Омский радиозавод и множество инновационных компаний, которые несмотря на жесткую конкуренцию появляются, существуют и развиваются. И это та основа, которая говорит нам о фактической обоснованности наших претензий на львиную долю мирового рынка.
— Вы говорите о роли правительства, национальных корпораций, научных центров. А роль личности имеет значение в этом процессе?
— Ответ лежит на поверхности, он очевиден. Примером может служить президент Путин, которому удалось в конце 90-х — начале 2000-х в корне изменить, сломать, разрушить тенденции, возникавшие в России, сконцентрировать совокупные ресурсы, проводить внятную внешнюю политику и осуществлять российскую экономическую экспансию.
Санкции и реакция западных партнеров сегодня являются прямым ответом на фактические результаты работы руководства нашей страны, которое, видимо, посчитало их определенным вызовом для укрепления экономических позиций России в мире.
— А с точки зрения политики куда все движется?
— Интеграция, по моему глубокому убеждению, — это объективный процесс. На постсоветском пространстве это не вопрос желания отдельных лиц, а вопрос выживания в современных условиях, процесс перехода в иное состояние, осознание необходимости группироваться, дабы объединить ресурсы и усилия для того, чтобы вступить в конкурентную борьбу на глобальном рынке. Защищать свои рынки, проводя скоординированную политику. Не в смысле протекционизма, а формулируя надлежащие условия для устойчивого развития экономики внутри своих стран и общего пространства.
Тот факт, что эти страны полны решимости объединить усилия, очевиден для нас. Другой вопрос, будет ли это стремление насыщено должным количеством проектов и в конечном итоге продуктов для предложения на глобальном рынке. Это как раз предмет работы межнациональной корпорации.
— И все-таки: не является ли это реинкарнацией Советского Союза?
— Вопрос интересен тем, что, говоря с одной стороны об объективных процессах и предпосылках формирования интеграционных тенденций, нельзя забывать о том, что непосредственными их участниками являются люди. А люди разные, они имеют разные устремления, образование, интеллектуальный уровень, и тут возникают риски.
Нельзя исключать проведения деструктивной работы по отношению к интеграции, связанной в том числе с негативными моментами, с которыми у нас зачастую ассоциируются поздние времена существования СССР.
Но я надеюсь, что и люди, и элиты, и ситуации в странах экономически и политически уже другие. Они не понаслышке и не по картинке из журнала знают, что такое глобальный рынок. Россия и страны Евразийского союза — не изгои, а страны, высокоинтегрированные в мировую экономику и как минимум два десятилетия существующие в мировой системе разделения труда, получающие определенную долю доходов на этом рынке.
Поэтому нет оснований считать, что наша доля будет падать, если мы предпримем усилия по наращиванию доли высокотехнологичных продуктов. Ресурсы для создания такой продукции есть. А сегодня формируются и предпосылки: псевдополитическая, на мой взгляд, и в значительной степени искусственная ситуация с санкциями — это большой шанс для российских, казахских, белорусских, евразийских компаний и корпораций, чтобы как минимум занять соответствующие сегменты на собственных рынках и двинуться на глобальный.
— Евразийство для вас больше географическое или философское понятие?
— Сложный вопрос. Пожалуй, относиться к этой территории как к бессмысленному пространству, имеющему некие ресурсы, в корне неправильно. Это естественно, исторически подтвержденная территория присутствия России и дружественных ей сегодня стран и народов.
Соответственно как мы можем это осознать? Безусловно, усиливать гуманитарное сотрудничество — это очевидная необходимость. Усиливать пропаганду русского языка, причем не только через механизмы реализации различных образовательных программ, но и через усиление нашего культурного влияния на всем пространстве, влияния не только русского языка, народа России, но и —белорусского, казахского, с культурным взаимопроникновением — без этого серьезного сотрудничества и экономической интеграции никогда не случится. Насколько я понимаю, руководство наших стран разделяет такую точку зрения и намерено прилагать соответствующие усилия.
— Гуманитарный проект Полякова из этих мыслей возник?
— Нет, все-таки чуть раньше, скоро ему десять лет. В основе возникновения этой гуманитарной инициативы лежит осознание факта, что экономическая экспансия без экспансии культурной невозможна. Поэтому мы как высокотехнологичная компания, на тот момент «Радиозавод им. А.С. Попова», а сейчас Межгосударственная корпорация развития, имеющая большое количество проектов и компаний, продолжаем эту работу.
Мы организовали множество интересных проектов, в том числе выставки, посвященные фотографу Александру Родченко, художнику Александру Дейнеке, сохранению культурного наследия русского Севера, юбилею Красной Армии… Это все были успешные проекты. Последний, созданный совместно с музеями московского Кремля, — выставка работ Фаберже, которая прошла в Шанхае и Гонконге, — вызвал большой интерес местной публики.
Мы стараемся поддерживать те проекты, которые ориентированы на постсоветское пространство, но не только. Почему провели выставку именно в Китае?
Наше сотрудничество с Китаем, учитывая высочайший уровень политического доверия между руководителями наших стран и большое количество инфраструктурных проектов, которые планируются к совместной реализации, является для нас определенным вектором при выборе территории внимания.
Без такого корреспондирующего гуманитарного сотрудничества мы не сможем выстраивать равноправное партнерство — согласитесь, что если кто-то из партнеров окажется доминирующим, это может быть опасно. И в этом смысле мы считаем, что экономика, интегрированная в масштабах Евразийского союза, — это та платформа, которая создает возможности для еще более глубокого, теплого и содержательного диалога, в том числе с китайскими партнерами.
— Давайте вернемся к бизнесу. Хочется понять причины ваших действий. В одном из интервью, которое вы давали омским журналистам, прозвучала фраза: все в Омске хотят понять, чего хочет Поляков. Вы ответили: мира во всем мире.
— Я действительно этого хочу.
— А зачем двинулись в сферу медиа? Какова ваша цель?
— Здесь две составляющие. Технологически мы достаточно активно присутствуем в телекоммуникациях: это и радиовещание, и цифровое телевидение, и огромное количество устройств, которые мы производим либо намерены производить, и в этом смысле наличие доступа к медиабизнесу — не в качестве далеких от него людей, а как людей, глубоко разбирающихся в этой сфере, — это еще и дополнительный пласт технологических знаний, возможность изучать новейшие тренды, технологии и соответственно предлагать свои решения, конкурентоспособные в этой сфере.
То есть, с одной стороны, наш интерес к медиарынку — это в определенной степени сегмент бизнеса.
С другой стороны, без проведения внятной открытой информационной политики невозможно сформировать лояльное отношение потребителей к продукту российского происхождения. К сожалению, психологический фон таков, что отношение общества к российскому, белорусскому и казахстанскому высокотехнологическому продукту скорее негативное.
C целью проводить адекватную, взвешенную информполитику мы и приобрели медиаактивы не только в Сибири, но и в Армении, Киргизии, начинаем работу в Белоруссии, ведем ее в Москве.
На сегодня, к сожалению, такая работа проводится на всех уровнях недостаточно. В Бишкеке, например, лучше знают о китайских, чем о русских товарах, так же как в России мало знают о киргизских. Вот сколько молодых людей побывало на озере Иссык-Куль? Между тем власти республики развивают туристическую отрасль, и львиная доля туристов, приезжающих из России, едут из Сибири. Это тоже тот фактор, который влияет на огромное количество процессов, и чем более позитивным будет общее отношение к сближению, тем быстрее пойдут процессы интеграции в самом широком смысле слова.
— Вы говорите о внятной информационной политике. Что подразумеваете под этим понятием?
— Вообще-то информполитика не является уделом бизнеса. Для этого есть государство и СМИ с их колоссальным влиянием и возможностью доносить до людей ту информацию, которую государство желает транслировать.
Мы же все-таки говорим о том, что необходимо вести каждодневную кропотливую работу и формировать позитивный информационный фон, но не в виде пропаганды абстрактных вещей, а в максимально конкретном виде. Не секрет, что в огромном количестве случаев мы сталкиваемся с искаженными сведениями, будь то пресс-релизы, интервью или иные сообщения. Мы считаем, что это неправильно, и можем внести достойный вклад в исправление этой ситуации.
К счастью, в Красноярском крае на сегодня в силу конкурентности рынка и высочайшего уровня деловой активности эта проблема стоит не так остро в сравнении с другими регионами Сибири.
Мы надеемся, что с приобретением Сибирского агентства новостей, крупного бренда, под которым работает команда профессионалов не одного поколения, оно продолжит свою деятельность с наращиванием своего присутствия в Сибири, а может, и в России в целом.
Еще раз подчеркиваю: мы считаем, что в этой сфере роль профессиональных журналистов и всех людей, вовлеченных в процесс, крайне важна. И мы постараемся сохранить лучшее и привнести новое с вовлечением медийных структур в глобальный евразийский контекст.
— Вы лично насколько глубоко погружаетесь в оценку медиаактивов?
— У нас с этой целью создана специальная структура, управляющая медийными активами, — «МКР-Медиа». Ее возглавляют люди, которые не один год работают в профессии и в состоянии ответить на вопросы о цене, эффективности, прибыльности издания, выстроить программы развития и предложить нам для рассмотрения как инвесторам и конечным бенефициарам.
Иногда нам задают вопрос, собираемся ли мы идти экстенсивным путем, захватывая или приобретая новые активы, продолжая политику слияний и поглощений. На этот счет могу сказать, что мы сторонники интенсивного пути развития, построения механизмов максимально эффективной работы в медиахолдинге. Этот процесс идет, мы никуда не торопимся. Конечно, если будут появляться привлекательные для нас активы, мы будем все эти варианты рассматривать.
Еще до того, как мы приобрели «Дорожное радио» и Сибирское агентство новостей, наши переговоры с их бывшим владельцем начались с предложения купить телекомпанию «Афонтово», но в результате случилась сделка именно по названным двум. Мне представляется, что это тоже в определенной степени ответ на ваш вопрос.
— А если взять другие активы — насколько я знаю, вы входите в число владельцев аэропорта «Омска-Фёдоровка»
— Мы приобрели 51% акций в ОАО, которое было создано по решению губернатора Омской области: предполагалось, что общество создается с целью реализации проекта строительства международного аэропорта Омска — «Федоровки».
— Для вас это диверсификация бизнеса или некая задача?
— Начнем с того, что изначально, оценивая возможность реализации этого проекта, мы решили, что он может быть привлекателен как бизнес при определенных условиях и вполне осуществим. Говорить о получении сверхдоходов в краткосрочной перспективе не приходилось, но долгосрочный эффект, который можно получить от современной авиационной инфраструктуры на территории, довольно значителен, это большой и важный проект. Об этом говорил и уровень принятия документов: был издан указ Президента России об имущественных комплексах, находящихся в федеральной собственности, и аэропорт передали субъекту федерации.
К сожалению, этот проект пока не начат, но мы считаем, что он вполне реализуем и необходим, а «Федоровка» сможет прекрасно встроиться в сеть современных аэропортов, которые, я очень надеюсь, будут появляться на территории Сибири.
— У нас идет борьба, кто будет заниматься аэропортом «Емельяново». И тут вы, владея пакетом Омского аэропорта, приходите в наш регион…
— Вариант участия в проекте модернизации «Емельяново» мы не рассматриваем, сразу скажу, но если кто-то считает, что мы можем быть полезны, то мы не станем отказываться и подумаем о такой возможности.
Каждая ситуация индивидуальна, и я не вовлечен в красноярский проект, поэтому никак не могу его откомментировать. Желаю спонсорам, инвесторам, инициаторам и администрации региона, чтобы проект был как можно скорее реализован. Потому что Красноярск как столица такого крупного субъекта должен иметь аэропортовскую инфраструктуру, которая по крайней мере не потребует выхода пассажиров на улицу.
— Иван Викторович, вы упомянули администрацию. Зайдя в местные медиа, вы вступаете в контакт с местной властью?
— Начнем с того, что я достаточно давно знаком с Виктором Толоконским — он зарекомендовал себя как очень опытный крупный руководитель, особенно в качестве полпреда, доказал свою компетентность и эффективность. Тот факт, что его поддержали на выборах красноярцы, тоже говорит о многом, учитывая его новосибирские корни и определенную степень ревности, существующую между Красноярском и Новосибирском.
Поддержка местных избирателей, я считаю, формирует серьезную основу для того, чтобы в новом качестве ему удалось эффективно отработать здесь и повысить уровень благосостояния жителей. Я отношусь к Толоконскому с большим уважением.
Знаком и с Сергеем Пономаренко, мы говорили с ним о том, что со своей стороны наша Корпорация готова взаимодействовать с властью, предпринимательским сообществом, муниципалитетом. Поскольку я уже почти 10 лет являюсь членом генерального совета «Деловой России», то достаточно давно и хорошо знаю Виктора Зубарева… Считаю, что все это та база, основа, которая вполне позволяет рассчитывать на конструктивный диалог и сотрудничество в самых различных форматах.
— В интернете о вас много разнообразной информации. Какими бизнесами вы владеете помимо Межгосударственной корпорации? Читал о вашей совместной компании со Львом Лещенко и Игорем Крутым…
— Да, это московская инновационная компания, которая, имея свой портфель инновационных проектов, занимается разработкой разного рода проектов для инфраструктурных отраслей. Один из крупных — создание системы повышенной безопасности высокоскоростного железнодорожного транспорта. Сейчас идут испытания этой системы. Я надеюсь, все пройдет благополучно, и этот крупный проект будет реализован совместно с РЖД.
— Мы много говорили об экономике, давайте теперь о человеческом аспекте. Можете ли вы тремя предложениями охарактеризовать свою бизнес-стратегию?
— Учитывая, что я за мир во всем мире, моя стратегия не может расходиться с этим главным пожеланием, и она проста. Я считаю, что у российской науки, производства, творческой и научной элиты большой потенциал, и я намерен задействовать этот потенциал в развитии собственного бизнеса.
— Вы быстро принимаете решения?
— Всегда по-разному. Это зависит от обстоятельств и той конфигурации, в которой я нахожусь, от степени ответственности за принимаемые решения. Стараюсь придерживаться принципа «семь раз отмерь, один раз отрежь». Не люблю идти на риск, но готов рисковать. Вообще я достаточно консервативный человек и стараюсь не допускать непродуманных действий.
— А команду часто меняете? Вы авторитарный руководитель?
— Нет, те, с кем я начинал, остались со мной за редким исключением. Лично я считаю, что я очень демократичный, заботливый и понимающий руководитель.
— Но последнее решение остается за вами?
— Тоже по-разному. Хотя мне некогда об этом задумываться. Мы рассматриваем и реализуем различны проекты с разными участниками и партнерами, и я стараюсь максимально учитывать интересы всех вовлеченных в процесс субъектов. Считаю, что дискуссии необходимы, без споров истина родиться не может. Мы часто спорим, ругаемся в хорошем смысле: не деремся. Ответы на все вопросы ищем сообща…
Впрочем, я не знаю, где происходит по-другому. Мне кажется, в любом коллективе принятие решений происходит примерно одинаково. И если руководитель адекватен, то коллектив в достаточной мере вовлечен в созидательный процесс. А если нет, то компания —неконкурентоспособна, не может ни рождать, ни воплощать идеи, ни зарабатывать.