Владимир Козулин: «Красноярск может стать вербовочной базой террористов»

Новые теракты в Москве, очередные взрывы на Северном Кавказе — это наша сегодняшняя реальность, спрятаться от нее не получится, необхо­димо понять, как всем нам с этим жить.
Помощник начальника управления ФСБ, руководитель аппарата опера­тивного штаба в Красноярском крае Владимир Козулин считает, что пока мы будем ждать какого-то волшебного спасения от терроризма, пока каждый не поймет, что это и его дело тоже, ничего в стране не изме­нится. Нужна ответственность друг перед другом, ответственность перед обществом.

Мы работаем планово, но сроки выполнения плана сократились

— Первые дни после теракта изменили ситуацию в Красноярском крае по отношению к вопросам безопасности?

— Конечно. Именно с точки зрения реакции органов власти и управления на обеспечение своих функций в этой сфере. Это, прежде всего, ответственность власти за безопасность каждого жителя в крае, создание и принятие системы превентивных мер, направленных на недопущение подобных случаев. Усилилась координация деятельности всех заинтересованных ведомств в сфере противодействия терроризму, координация деятельности органов власти в субъектах федерации.

— Звучит немного как общие слова. А что-то конкретное можно сказать? Чтобы обывателю вроде меня было понятно. Или это секрет? Когда мы записывали «Сетевизор», вы упомянули о персональной ответственности глав муниципальных образований.

— Ну, это же не сегодня произошло. Персональная ответственность глав муниципальных образований была введена с созданием антитеррористической комиссии Красноярского края в 2006 г. Просто уровень этой ответственности и контроль за исполнением главой своих функций в этой области усилился. Раньше какие-то события в сфере противодействия терроризму происходили на плановой, но неторопливой основе. Мы никуда не торопились, выполняли свою работу, понимая, что ее нужно сделать.

— Сейчас она из плановой стала чрезвычайной?

— Нет, просто сроки ее выполнения сократились. В качестве примера, планировалось создание в крае системы безопасный город, которая включает в себя единый диспетчерский центр, систему связи гражданин-милиция. Программа принята, она находится в стадии реализации. Какие-то сегменты этой программы уже реализованы на уровне города Красноярска, установлены видеокамеры, которые используются и правоохранительными органами.

— Это же, насколько я понимаю, отдельный проект «Live Красноярск», частный. Или нет?

— Нет. Это как раз программа «Безопасный город». Та ее часть, которая реализуется на территории Красноярска.

— Опять же, вот эти экраны МЧС — и на БКЗ, и везде...

— Да. Единая система ОКСИОН (общероссийская комплексная система информирования и оповещения населения в местах массового пребывания людей — прим. ред.). Ее создание идет планово, необходимо ввести определенное количество видеокамер, обеспечить выход непосредственно на дежурного. Мы планировали сделать это до конца года, сейчас сроки сжимаются.

— Упомянутая система ОКСИОН... Как вы к ней относитесь? У меня она, честно говоря, двойственные чувства вызывает. С одной стороны, я понимаю, что это хорошо и полезно, а с другой, когда я прогуливался с дочкой возле моста на Татышев, солнышко, дети, а в это время на экране показывают — при панике прижми ребёнка, не приседай и т.д. и т.п. Должна ли она в обычные дни нагнетать эту жуть чрезвычайную?

— Люди должны быть бдительны. Здесь, наверное, стоит вопрос о качестве размещаемого продукта, который должен давать человеку информацию в отношении его действий при возможных угрозах. С формой я не согласен.

— Все знают, к примеру, что с сотового телефона 01 или 02 надо вызывать особой комбинацией — решёточка, звёздочка и т.д. Все это знают, но никто не запишет и не запомнит, как это нужно делать. И когда попадают в ДТП, не могут набрать. Я сам с этим сталкивался.

— Кстати, этот вопрос тоже обсуждался. Лев Владимирович Кузнецов на заседании антитеррористической комиссии этот вопрос поднимал. Предлагалось в рамках реализации программы «Безопасный город» сделать, в конце концов, нормальный номер, как было раньше. 02 или 4 единицы, 4 семёрки — понятный и обычный номер. Раньше на некоторые проблемы, может быть, не обращали внимание.

— Но это не временно ли? У нашего народа есть и поговорок куча — «пока петух не клюнет, мужик не перекрестится». Создается ощущение кампанейщины. «Хромая лошадь» сгорела — по всей стране тренируют кафе, общепит...

— Когда «Хромая лошадь» сгорела, эти, как вы выразились, тренировки стали проводиться достаточно гласно, и реагирование на них со стороны тех же судов по принятию решений о прекращении деятельности и прочего стало опять же более сконцентрированным во времени. Не было никакой кампанейщины.

— У нас, может, разные впечатления. Потому что я-то знаю, что какие-то клубы не трогали, смотря, кто там хозяева. А по другим демонстративно быстро штамповали судебные решения, закрывали и закрывали.

— Я вот не смог, допустим, в этом году Новый год встретить там, где планировал.

— Из-за этого?

— Да. Хозяин кафе, где я хотел отметить Новый год, уважаемый человек и имеет возможность решить эти вопросы неформально, как у нас принято это говорить, тем не менее, его кафе было закрыто.

— То есть, он лишился этой возможности все решить?

— Дело не в том, что он лишился возможности. Он просто не стал этого делать. Пришли пожарные, выдвинули ему конкретные требования. Он закрыл кафе, выполнил требования и открыл кафе снова.

— Кафе назовём или нет?

— Не будем.

Если один винтик в системе сломался, не значит, что система плоха

— После терактов глава ФСБ Александр Бортников заявил, что там есть кавказский след, и сейчас это основная версия. Насколько, как вам кажется, нам угрожает волна новой ксенофобии — противостояния славян и кавказцев, мусульман и православных?
Я вижу чудовищные волны в интернете. Первая — это откровенные наезды на власть. И вторая — это как раз тема противостояний национальных. Мы заходили на сайт чеченский, где сожалеют, что мало погибло неверных. И, наоборот, на форуме РМ я вынужден обращаться к модераторам, чтобы убивать постоянно поступающие фашиствующие реплики

— Вы знаете, давайте, разделим этот вопрос на две части. Во-первых, думающие люди, а я надеюсь, что пользователи вашего сегмента интернета именно таковыми являются, прекрасно понимают, что дело не в национальности или вероисповедании. Здесь надо говорить о бесчеловечности людей, преследующих свои цели, которые не останавливаются даже перед такими крайними вещами, как теракт.

— Вы говорите о заказчиках, организаторах, не о самих шахидах?

— Не о шахидах. Шахидов, если честно, мне жалко. Мне жалко этих людей, задуренных, зачастую напичканных психотропными препаратами. Иногда психика их изуродована до такой степени, что это уже не человек, а машина.

Но с другой стороны, всегда в подобных ситуациях есть люди, как в поговорке «кому война, а кому мать родна». Желающих половить рыбку в мутной воде и удовлетворить свои амбиции какие-то, выскочить на волне людского горя, достичь каких-то своих политических, иных интересов — их всегда много. Я ещё раз говорю, думающие люди — они не пойдут на это. Наша с вами задача — разъяснить тем, кто привык полагаться на мнение других, что преступность, терроризм национальности не имеют.

— Как вы считаете, должен ли кто-то из силовых структур Москвы, где произошёл теракт, отвечать за случившееся, ну, как минимум какой-то отставкой? Есть прямая ответственность? Мы догадываемся о некоем распределении между службами разными — ФСБ, МВД, МЧС и т.д., но я далёк от мысли, чтобы говорить, что надо срочно всех отправить в отставку. Но, всё-таки, всё равно, должен ли кто-то, при событиях такого масштаба, отвечать персонально?

— Не готов ответить на этот вопрос по многим причинам. Недостаток информации по событиям, которые были там, не позволяет говорить о персональной ответственности конкретных должностных лиц. Я думаю, следствие всё расставит по местам.

— После Беслана, по-моему, никто даже места не лишился. Или я забыл?

— Забыли. Именно после Беслана были смещения с должностей по линии МВД. Именно после Беслана в Северо-Кавказском регионе те люди, которые это допустили, понесли ответственность. Многие должностные лица, которые непосредственно на территории работали, ушли в отставку.

— Но, в каком-то смысле, если местные, то всё равно немножко стрелочники. Народу хочется, чтобы ответил кто-то повыше, руководители служб, министерств...

— А зачем это народу?

— Ну, мне так кажется.

— Давайте по-другому немножечко посмотрим. Существует система мер определённая, разработанная и отработанная. Существует определённый круг должностных обязанностей, которые должен исполнять тот или иной чиновник. Всё это расписано. Система в целом работает. Вы же автолюбитель. Настоящий автолюбитель. Система, двигатель, он работает. И вдруг в этот двигатель какой-то слесарь при ремонте вместо закалённого болта поставил мягкий. Что случается со всей этой махиной?

— Слесарь должен ответить?

— Абсолютно верно — должен ответить. Если рассматривать государственную машину, как двигатель внутреннего сгорания, как какой-то механизм, это так и есть. Если от сбоя одного винтика система засбоила, не значит, что система плохая.

— Нет, если уж вы предложили такую метафору, есть двигатель, слесарь, а есть автосервис, который ремонтирует двигатели. И если регулярно в автосервисе какие-то слесари вставляют какие-то не те болтики, и двигатели ломаются, то должно руководство сервиса отвечать.

— Правильно. Так вот давайте и будем говорить о системе. Когда система засбоила по Беслану, тогда президент создал национальный антитеррористический комитет, который существует 4 года. Я могу сейчас открыто и конкретно сказать — только в 2009 г. сорвана подготовка 86 преступлений террористической направленности.

— Где?

— На территории Российской Федерации. Обнаружено и обезврежено 45 самодельных взрывных устройств, установленных, приведенных в боевое положение. Они готовы были взорваться. Дальше — в республике Дагестан предотвращён захват школы, в Новгородской области предотвращён взрыв в месте проведения массовых мероприятий. Всего лишь за последний год работы национального антитеррористического комитета.

— Создание этого комитета повысило эффективность работы ведомств?

— Повысило эффективность взаимодействия всех органов. У нас раньше была разобщённость. МВД отвечает за одно, ФСБ — за другое, МЧС говорит — ребята, а вы мне взорвите, я потом приеду, ФСНК вообще заявляет — а мы наркотой занимаемся, и отцепитесь вы от нас со своим терроризмом. И вот задача национального антитер­рористического комитета была увязать усилия всех ведомств в противодействии терроризму.

— Но из этих ведомств, наверное, самое-то главное ФСБ?

— Председателем национального антитеррористического комитета является наш директор Александр Бортников.

Красноярские объекты защищают на разных уровнях

— В Красноярске много объектов, которые сейчас попали под фокус дополнительного внимания в связи с терактами в Москве? Как они вообще называются?

— Объекты, подлежащие антитеррористической защите.

— Много у нас таких объектов?

— Достаточно. На самом деле, с точки зрения антитеррористической защиты, в определении критичности того или иного объекта край одним из первых структурировал зоны ответственности по степени значимости объектов.

Существует ряд предприятий, которые значимы для территории всей Российской Федерации, они являются составной частью промышленности. Есть ряд объектов, которые значимы для Красноярского края, те, что используют в своём технологическом цикле какие-то сильнодействующие, ядовитые или опасные вещества или вообще опасные технологии. А есть объекты важные для города Красноярска.

Тут работает система ответственности. Например, если на территории какого-то муниципального образования расположено предприятие краевого значения, край будет контролировать, координировать антитеррористическую защиту этого предприятия. Ниже — зона ответственности главы муниципального образования.

— То есть, в Красноярске, по большому счёту, главный ответственный — это Пимашков Пётр Иванович?

— Абсолютно верно. Глава муниципального образования. Точно так же, как в Москве Лужков. Я ещё раз говорю — одна из идей создания национального антитеррори­стического комитета — это заставить власть, местную власть заниматься проблемами профилактики терроризма.

— А что тот же губернатор или мэр смыслит вообще-то? Он же не специалист, не профессионал в безопасности, в контртерроризме.

— Логичный вопрос. Именно для этого в состав антитеррористической комиссии на должности заместителей включены начальник ФСБ, начальник ГУВД Красноярского края...

— Так это получается такой коллегиальный, что ли, орган? Руководит им непрофессионал...

— Почему?

— Губернатор или мэр — он же непрофессионал в этом.

— Лицо, имеющее властные полномочия для принятия того или иного решения. Он возглавляет комиссию — коллегиальный орган, который состоит из профессионалов.

— Круто. Мы больше, оказывается, зависим от мэров и губернаторов, чем мне казалось раньше.

— На самом деле, мы не больше зависим от них. Мы возлагаем на них больше ответственности.

— Красноярский край как бы вы квалифицировали на террористической и антитеррористической карте России? Мы спокойный сравнительно регион среди всех? Середняки?

— В своё время национальный антитеррористический комитет вышел с предложением о классификации степеней угроз, по цветам... красный, жёлтый, зелёный. У нас это в обиходе называется «светофор». Этот проект не внедрен. Но про край скажу так... Определённые процессы здесь идут, к сожалению, с точки зрения наличия определённой социальной базы, вербовочной базы для террористов. У нас зафиксирована деятельность экстремистских религиозных организаций.

— Они есть?

— Они есть. Я могу сказать однозначно — есть. Еще в 2007 г. на территории Красноярского края задержаны Гайсумов Руслан, находящийся в федеральном розыске, уроженец Чечни, и находившийся в межгосударственном розыске за совершение преступлений террористического характера, член религиозной экстремистской организации гражданин Узбекистана Юлдашев Мурод.

— Но ведь их задерживали после. Как участников терактов. Актуальных сейчас угроз нет? Хотя, если б вы знали, вы, наверное, не сказали...

— Мы бы здесь не сидели.

Попробуем просто отвечать друг перед другом

— Какие методы на ваш взгляд, кроме силовых, может использовать власть, чтобы граждане жили в более безопасной атмосфере? Вот Путин сказал 10 лет назад — «мочить в сортире», сейчас — достать из канализации. Я уж не знаю, откуда у него такое пристрастие к этой канализационной лексике. Медведев говорит, что мы их уничтожим. Везде звучит исключительно силовой аспект. Что мы бьёмся, и мы их замочим, победим.

— Смотрите, как вы здорово сказали — мы их победим. Резюмируя выступления премьера и президента, вы обратили внимание на лексику, но сделали абсолютно правильный вывод. И президент, и премьер — они люди, которые тоже очень эмоционально отреагировали на события, поэтому давайте форму не будем обсуждать. Будем обсуждать содержание. И тот, и другой высказали намерение. И у того, и у другого достаточно политической силы и воли для того, чтобы целенаправленно осуществлять политику в сфере противодействия терроризму.

Теперь дальше. Давайте вернёмся к зарубежному опыту противодействия терроризму и поймём одну вещь. В Израиле вообще с террористами не разговаривают. Им вообще наплевать — есть там гражданские люди в самолёте, нет. Захватят самолёт — в него ракету. Мы пытаемся до последнего. И все наши усилия направлены, прежде всего, на минимизацию последствий террористических проявлений, чтобы как можно меньше жертв было. Операцию на Дубровке все спецслужбы мира — все без исключения профессионалы — оценили как операцию высочайшего класса.

— Даже не смотря на столько погибших от отравления газом?

— Даже при этом. Во всём мире допуски потерь при проведении подобного рода операций гораздо выше.

— Вот сейчас 10 лет прошло, денег на это потрачена куча, и вот эти взрывы подтверждают, что, оказывается, не удалось справиться. И у большей части людей рождается, мне кажется, безнадёга. Если раньше было на что надеяться, то сейчас особо надеяться как бы не на что.

— Герой русской народной сказки Емеля лежит на печке и ждёт, когда ему по волшебству свалится еда. То же самое мы. Давайте будем лежать каждый на своём диванчике, давайте будем ждать, когда придёт добрый дядя и нас спасёт от терроризма. А мы в это время будем смотреть спокойно.

— Вы о том, что надо быть вместе?

— Конечно. Неслучайно вопрос-то прозвучал — а есть ли противовес силовым методам? Есть. Ответственность каждого человека. И ответственность сообществ.

Вот вы принадлежите к сообществу СМИ. Большое количество людей у нас принадлежат к сообществу рабочих, офисных служащих... Давайте вернёмся к чувству ответст­венности личностей, социума. Будем отвечать друг перед другом. И я, ложась спать вечером, буду знать, что мой сосед посмотрел, просто-напросто, не подкладывают ли мне бомбу под машину. Я буду знать, что он обратится в правоохранительные органы, я буду знать, что правоохранительные органы отреагируют.

А что касается силовых методов... Когда мне задают вопрос — на чём основывается твоя нетерпимость к террористам, к преступникам, я вспоминаю одну картинку из жизни. Чечня, 1995 г., первая кампания. Мы проводили определённого рода мероприятия, ходили по жилому сектору Грозного, естественно, в силовом сопровождении. Заходим в дом русской бабушки, разрушенный снарядом. Когда мы постучались к ней в калитку, она открыла, и у неё слёзы на глазах. Сынки, говорит, как я вас ждала, поговорите со мной, давайте я вас чаем напою.

Понимаете, у людей нет ни источников к существованию, ничего, и вот у неё эта горстка чая, она заваривает, я знаю, что она отдаёт самое дорогое. Я не мог просто уйти. Мы по чашке чая выпили, правда, я потом свой паёк из машины выгреб, оставил ей. Так вот эта бабушка рассказывает — у неё было 8 сыновей, большая семья, все жили в Грозном, все, так или иначе, погибли насильственной смертью. Невестку она успела с внуками отправить куда-то в Россию, а сама не поехала. Решила, что будет уже здесь умирать. Спасибо, что вы пришли, говорит. Мы загрузились на броню... И вот она — надо видеть эту бабушку — подвязанная платочком, чисто по-русски, лицо изрезано морщинами — и она стоит на коленях и нас в след крестит.

Есть время разобраться в себе

— Несколько личных вопросов можно?

— Попробуем.

— Рабочий день сколько примерно продолжается у вас?

— С 8 утра до... хм... скажем так — норма — до 8 вечера.

— В такие периоды мобилизации он, наверное, удлиняется?

— Зачастую да.

— А как любите отдыхать? Отпуск как проводите?

— Терпеть не могу безделие. Рыбалка. Туризм. Предпочитаю в тайге отдыхать.

— С ружьишком?

— Когда с ружьишком, когда просто так. Несколько лет подряд практиковал такую вещь — в новогодние каникулы выезжал к своему другу в охотничье угодье в Саяны. Он уходил как раз на это время в тайгу, а я просто спокойно жил в течение 5-6 дней один в его избе.

— Одному не скучно?

— Есть время разобраться в себе.

— Напоследок обычно задаю ещё три вопроса. Что для Владимира Козулина деньги?

— Не главное. Наверное, способ удовлетворения потребностей каких-то.

— Несмотря на такой для контекста несколько парадоксальный вопрос, но, тем не менее, а что для вас любовь?

— Ответственность. Ответственность перед человеком, который для тебя очень много значит.

— И что для вас Красноярск?

— Это город, в который я приехал, когда мне было 16 лет. И за небольшими перерывами я прожил здесь до сегодняшнего дня, до 45 лет. Здесь я сформировался, как личность, как профессионал. И город отметил меня в позапрошлом году — Пётр Иванович вручил мне знак за заслуги перед городом Красноярском. Мне это нравится.

Владимир ПЕРЕКОТИЙ
ДЕЛА.ru