В суде Железнодорожного района Красноярска продолжилось рассмотрение уголовного дела о падении подпорной стены на пр. Свободном. Главным действующим лицом заседания стал Михаил Сашко — известный в крае строительный эксперт, которого следствие привлекало для подготовки заключения о причинах инцидента. Специалист высказал мнение, что конструкция и до проведения ремонта могла вот-вот рухнуть, а рабочие лишь придали процессу ускорение.
Напомним, ЧП на пр. Свободном произошло 2 августа 2013 г. В результате происшествия погибли два человека. Обвиняемыми по делу проходят экс-глава департамента горхозяйства Олег Гончеров, который, по версии следствия, дал указание провести на аварийной стене ремонт, но ход его выполнения не проконтролировал, и экс-гендиректор МП «Красмостдоринж» Александр Ковригин, который допустил проведение работ с нарушением СНиПов.
Михаил Сашко, строительный эксперт
«Где мое место?!» — с ходу спросил Сашко у встречавшего его у двери секретаря, а потом сразу прошел к трибуне и стал ждать своего часа. Технического директора ОАО «Научно-технический прогресс» позвали в суд для допроса в качестве эксперта, дававшего в рамках следствия заключение о причинах падения подпорной стены.
Судья Иван Иванов взял слово и зачитал выводы, которые потом Сашко пришлось снова повторять по просьбе прокурора.
Специалист назвал три причины обрушения конструкции. Первая, с его слов, — это несоответствие подпорной стены проекту.
«При вскрытии мы обнаружили, что стенка была не та. Ее толщина в месте излома оказалась в три раза меньше — не 1,4 м, а фактически 45—50 см», — пояснил он.
Вторая причина, продолжил Сашко, заключалась в обильных атмосферных осадках, а третья — в тех самых работах по засыпке и укладке асфальта, «которые не надо было выполнять и создавать дополнительную нагрузку».
«Стенка была в аварийном состоянии, она имела отклонение в два раза больше от нормативных требований из-за горизонтальной нагрузки, там была трещина», — сказал он.
Гособвинитель спросила: могла ли в таком случае стена упасть, если бы соответствовала проекту.
«Надо делать расчеты. Но мне кажется, она бы выдержала нагрузку», — отметил Сашко. Однако свою роль сыграли дожди. Вода, поступавшая к стене через трубопровод телефонной сети, сильно промочила грунт, его объемная масса выросла — в результате конструкция долгое время находилась под давлением, пояснил эксперт.
Вдоль основания стены пошла трещина, которую, по словам Сашко, можно было увидеть «только изнутри».
«Если бы откопали, то увидели бы эту трещину», — сказал он.
От этого, очевидно, конструкция наклонилась к проезжей части, а сверху стены, на тротуаре, пошел излом асфальта протяженностью 40 м и произошла его просадка, которая, по мнению Сашко,
должна была «насторожить производителя работ».
Однако «Красмостдоринж» выполнил засыпку и новое асфальтирование разлома, что добавило нагрузки на «аварийную конструкцию».
Адвокаты стали разбираться в данных, на которые опирался при исследовании Сашко. Оказалось, что сведения ему давало следствие. К примеру, это касалось данных об отклонении стены на 18 см. Инструментальных исследований на этот счет не было, подтвердил он.
Экс-директор «Красмостдоринжа» Ковригин попросил Сашко расставить причины падения стены, которые он описал, по местам в приоритетном порядке.
«Первое — это дополнительная нагрузка, которая была создана «Красмостдоринжем»,
а второе — та вода, которая поступила через неделю», - ответил эксперт.
«А если бы нагрузка не создавалась, то стена не рухнула бы, что ли?» — решила уточнить защита.
«Отклонение уже было, были провалы. Стена бы рухнула в любом случае, потому что была обнаружена трещина длиной 40 м», — объяснил Сашко.
Адвокат Евгений Баранников поинтересовался у Сашко, мог ли бывший первый вице-мэр Виталий Бобров контролировать работы, а обвиняемый Гончеров как глава департамента горхозяйства их заказывать.
Специалист ответил отрицательно, так как у подразделений мэрии не было допуска СРО, как того требует законодательство.
«Мало того, я говорил и приводил пример, что Игнатьев должен быть ответственным за данный вид работ, поскольку в администрации города из всех структур, которые могли понимать последствия, Геннадий Васильевич является человеком, который имеет познания и специальное образование. Мы вместе учились в институте. То есть он должен был, по моим соображениям, забить тревогу, что что-то тут не так и надо немедленно что-то делать. Однако получилось то, что получилось», — сообщил Сашко.
«Но служба Игнатьева — МКУ «Управление дорог, инфраструктуры и благоустройства» — не имела допусков СРО», — возразил ему Баранников.
«Тогда эта структура зря ела деньги, — продолжил эксперт.
— Во многих городах края структуры, выполнявшие роль заказчика, получили допуски СРО. А если у Игнатьева не было допуска, то он не имел права контролировать — так получается».
«А как в таком случае быть?» — недоумевал адвокат.
«Не знаю. Это не ко мне вопрос, это к Акбулатову», — заявил Сашко, но добавил, что чиновники могли заключить договор со сторонней организацией, имевшей все допуски.
«Ситуация сложная. Я вижу, что в данной ситуации человек, который мог принять разумное решение, был как раз Игнатьев. Фактически это уже была авария, и последствия были понятны для профессионалов», — подчеркнул специалист.
«Каким образом отсутствие допуска СРО повлияло на аварию?» — спросил Баранников.
«Непрофессионализм поселился во все сферы нашей деятельности, а в данном случае и здесь, — вздохнул Сашко.
— У меня после завершения экспертизы появилось сложное чувство. Город не имеет ни одного специалиста в своем штате. Почему это произошло — непонятно. Не была выстроена структура организации контроля. Не было свидетельства СРО ни у того, кто должен контролировать — Игнатьева, ни у того, кто должен был делать, — Ковригина. Один говорит, что уложил асфальт, второй говорит, что это не мое дело».
В окончательном виде экспертное заключение было расширено на основании дополнительных материалов следствия.
«Более подробно были добавлены требования нормативных документов. Если сначала это были 4 странички экспертизы, то последний вариант — уже семь», — сообщил Сашко. Он отметил, что документы ему привозил сам «следователь Фоменко». Встречались они четыре раза — «дважды у него в кабинете и дважды он приезжал ко мне на работу», пояснил эксперт.
«Я вообще проклял тот час, когда согласился проводить эту экспертизу, поскольку она отняла у меня уйму времени, — посетовал Сашко. — С Фоменко мы часто встречались — уточняли и уточняли».
На исходе второго часа допроса судья решил узнать, как эксперт сделал вывод, что отклонение стены от вертикального положения превышало критическое более чем в два раза. И тут Сашко неожиданно заметался. Сначала он посчитал в уме: «4,6 (высота стены в метрах. — Ред.) разделим на 500, получилось 100 мм — ну, или 90 мм при фактических 180 мм», — выдал он ответ.
Но судья смущенно сообщил, что в заключении указано не 90 мм, а 70 мм. Сашко начал рыться в своих документах.
«У кого-нибудь калькулятор есть?» — оглядел зал судья.
«Дело в том, что при расчете я убрал верхнюю часть 5,6 м вместе с бордюром, наверно. Расчеты я эти делал. Если надо повторить, то повторю», — пытался оправдаться Сашко.
Присутствующие достали телефоны с калькуляторами, но цифры все равно не сходились. Тогда эксперт обратился к другим формулам.
«Предельный прогиб верха стены не должен превышать величину высоты стенки, разделенную на 75: мы должны 560 разделить на 75, — нашел выход Сашко. — Вот и получилась такая цифра». Зал хором произвел математическое действие, и цифры сошлись.
«А могли ли вы отказаться от редактирования документа со следователем Фоменко?» — поинтересовался адвокат Баранников.
«Наверное, нет. Мне казалось, что человек хотел понять до конца, что там. Давления никакого на меня не было, да и давить на меня нет никакого смысла. Ну, пояснял я. Может, слишком много пояснял», — ушел в размышления Сашко.
Впрочем, защиту насторожили не только частые встречи со следователем, но и то, что, по их мнению, Сашко обсуждал инцидент с коллегами, давал комментарии СМИ, хотя исполнителю экспертизы делать это непозволительно.
«Ваш покорный слуга уже на протяжении 30 лет занимается расследованием инцидентов на территории края и является соавтором книги, — парировал эксперт. — И все аварии, которые происходят, мне интересны. Я и сейчас со студентами СФУ продолжаю вести эти наблюдения. А то, что смишники привыкли к моей морде лица, — это к ним вопрос».
«Я прочитал вашу книгу, там ничего вообще о причинах не говорится, а просто констатируются факты, и вы печатаете это все. Больше ничего», — решил подначить его адвокат.
«Вы меня оскорбили, сэр. Требую сатисфакции, — усмехнулся Сашко. — Если вы прочитали книгу, то мы везде указывали причины».
«Я не нашел этого», — продолжал адвокат.
«Тогда читайте не через строчку, а перед сном всю — от корки до корки», — посоветовал специалист.
Прокурор ходатайствовала об оглашении показаний Сашко, утверждая, что на следствии эксперт якобы говорил: стена при таком уклоне упала бы даже в том случае, если бы ее построили по проекту — то есть толщиной у основания около полутора метров.
Такие показания, как оказалось, специалист давал 11 декабря 2013 г. в кабинете у следователя. Сашко кивнул головой. У адвокатов, однако, были противоположные сведения: эксперта на допросе в этот день не было.
«Вы в тот день находились в следственном управлении на допросе?» — спросил напрямую адвокат Баранников.
«Нет», — сказал Сашко и пояснил, что следователь приезжал к нему на работу, а тому, что место в протоколе допроса было указано другое, он, дескать, значения не придал.
«Вы сначала сказали было, потом не было. Чему верить?» — пилил эксперта недоверчивым взглядом судья Иванов.
«Еще раз подчеркиваю, я могу помнить ширину раскрытия трещины, но дату, когда и у кого был, — забыть, — развел руками Сашко. — Отпустите меня. Я устал». Судья разрешил эксперту покинуть зал заседаний, и тот поспешно удалился.
Защита ходатайствовала о вызове следователя, с которым встречался Сашко, «так как там выявлены нарушения закона, фальсификация доказательств». По мнению адвоката Баранникова, от показаний следователя будет зависеть дальнейшая судьба всего экспертного заключения, на котором строится обвинение: может возникнуть вопрос о привлечении иного специалиста либо назначении «иной экспертизы».
Против допроса следователя никто не возражал, поэтому его вызовут на следующее заседание — 8 октября.